Бронзовая скульптура мира эллинизма

Флорентийская весна 2015 года была щедро освещена и согрета не только солнцем Тосканы, но, как всегда, яркостью красок и совершенством форм искусства, взлелеявшего человеческий гений Ренессанса. Вот уж воистину — Флоренция реализовала себя в сфере личностей, создав ситуацию, когда люди, по величине как глыбы, соткали ее дух, который в дальнейшем перерос в сильнейшее притяжение города, от которого избавиться не так-то просто. И хорошо, что Флоренция влечет, значит, жива она, значит, живы и мы. 

Но есть то, перед чем возвышенный слог, ритм и почерк Флоренции стоял на коленях — это античность, пиетет к которой и поднял Возрождение из темноты Средневековья. Франческо Петрарка размышлял: «Зиждитель всех возрастов и времен, который иногда допускает бедных смертных в их пустой гордыне сбиваться с пути, дабы, поняв, хотя бы поздно, свои грехи, они познали себя». Познай самого себя, выражение Сократа и Платона, которое по-гречески пишется большими буквами — ΓΝΩΘΙ ΣΑΥΤΟΝ.
Может поэтому, одним из ярчайших аккордов и очень органичным событием в культурной жизни города, была выставка античной бронзовой скульптуры «Potere e Pathos» — «Мощь и пафос», которая проходила в роскошном Палаццо Строцци. Какой посыл в названии, и он абсолютно оправдывается содержанием. Реклама выставки была повсюду. Огромные плакаты красовались на углах и перекрестках, ими были облеплены автобусы, и заканчивалось это безумие зазывания народа листовками во всех музеях, церквях и кафе.
Но на поверку было то, что называется — селекционная работа темы и названия. В залах были люди, но не много, были те, кого впечатляет и восторгает предмет античности. Китайско-японско-корейские потоки протекли мимо этого элитарного острова Флоренции.

Выставка собрала лучшие образцы бронзовой эллинистической скульптуры со всего мира или, точнее, со всего цивилизованного мира. Того мира, который смогли облагородить и окультурить древние греки, воплотив в языке искусства идею о прекрасном духе, заключенном в прекрасном теле.
Почему бронза? Это был главный материал античной, как греческой, так и римской, скульптуры. Гомер и Гесиод, поэты, ознаменовавшие железный век Древней Греции, в своем творчестве обращались к героическому прошлому, истоки которого кроются в эпохе бронзы. Этот материал был активно мифологизирован греками. Их герои наделялись бронзовыми сердцами и душами. В искусном мастерстве ремесленников бронза стала пластичным и податливым, но и очень требовательным материалом. А, значит, — сильным, заслуживающим уважения и преклонения. Таким образом, бронза, как дух и метод, слились воедино.
География выставки повторяет очертания ойкумены, одним из дальних форпостов которой была современная Грузия. Ее представляет «Торс юноши», найденный в Вани в 1995 году, хранящийся в Национальном музее в Тбилиси. В целом, экспозиция составлена из 55 работ, которые представляют музеи Италии, Греции, а также собрания Парижа, Лондона, Мадрида, Вены, Берлина, Нью-Йорка и Вашингтона.
Знаменитый «Кулачный боец» из собрания Национального музея Рима (Палаццо Массимо) — изможденный, изувеченный и раздертый. Но он взирает так, как потом разучились смотреть даже правители мира. В нем, физически надломленном, но никак не поверженном, столько силы, такой интенсивности дух сопротивления и борьбы, что безоговорочно веришь ему, его эпохе; мастеру, воплотившему мощь и поборовшему время. В каталоге в разделе «Контекст открытий» любопытнейшая фотография — «Кулачный боец» сидит на земле, в окружении лопат, которые только что его раскопали. На фоне открывшихся слоев древнеримской кладки — он маленький бронзовый пришелец, из мира, где были такие гордые профили. (Фотография 1885 года).

В портретах людей и статуях богов найдена та точка, в которой божественное сходится с человеческим. Эта головокружительная высота античности остро чувствуется во Флоренции, городе, не обойденном гениальностью. Но античная мощь и пафос, еще не познавшие половинчатости христианства, звучат непреложной гармонией духа и тела. Звучат так сильно, выразительно и одновременно просто, что от этих тональностей становится жалко самих себя, утративших, растерявших по дороге жизни все это былое величие. «Месть — вот наслаждение богов! — ниспосланное на нас», — писал Витольд Гомбрович.
Мы сидим в кинотеатре «Одеон» напротив палаццо Строцци, где проходит выставка. Смотрим фильм Пьера Паоло Пазолини «Медея»: месть — да, мощь — тоже да, остальное не слабее, но уже второстепенно.
Время во Флоренции летело достаточно быстро. Но, несмотря на это и на огромный список того, что еще хотелось увидеть, сделав волевое усилие, удалось дважды посетить эту выставку. Мотивацией было то, что она уж действительно уникальна. И уедет колесить в неизвестном направлении по свету, и не факт, что с ней еще удастся пересечься.
Этот мир бронзовой скульптуры, — погруженный в неведомую нам тайну мастерства, силы образов, — завораживает. Скульптуры безупречно красивы. И, как жаль, что их эстетическое совершенство — это не наш контекст. Ходить возле статуй, рассматривать лица, профили, изгибы шей, повороты колен, кажется, можно до бесконечности. В них нет ничего, что бы отвлекало или раздражало.
Срок, отведенный на радость общения с Флоренцией, закончился. Но на долгую память об этой замечательной выставке остался солидный, прекрасно изданный каталог. К нему я возвращаюсь, как к особой порции удовольствия и воспоминаний. Листая его, забываешь о перипетиях страшной политики и издержках экономики. В нем сконцентрирована красота, победившая время, а значит очень современная по сути. Только вопрос неустанно вертится, — чем же мы провинились, что среди нас нет таких безупречно красивых лиц, как в жизни, так и в искусстве?..

Елена Сом-Сердюкова